Архитектура непогоды
Архитектурный обозреватель газеты «Гардиан» Джонатан Глэнси некоторое время назад опубликовал статью, посвященную теме достаточно неожиданной, хотя, с другой стороны, и естественной, - взаимосвязи архитектуры и погоды. Лето в Лондоне было не из легких - 
изнурительная жара сменялась небесными водопадами. Что же до новых лондонских зданий, то в них, за небольшим исключением, люди работали под шумок кондиционеров. Глэнси заметил, что в современной архитектуре, как правило, здание строится так, чтобы как можно надежнее оградить человека от капризов погоды: греть в зимнюю холодрыгу, остужать в летний зной. Это, конечно, весьма гуманно и функционально. Но в большинстве случаев именно эта герметика создает эффект изоляции человека от природы, оставляя ему лишь условный вид погодных условий – грозовых облаков или сверкающего неба. 
В тех же случаях, когда, как в фостеровском «огурчике», есть возможность естественной вентиляции, клерки имеют шанс в грозовые дни вдохнуть освежающий запах озона.
Но в большинстве проектов драматургия погоды, как правило, не учитывается. На проектах новых зданий мы видим весьма условное голубенькое небо с редкими облачками и толпу горожан с автомобилями среди уныло-однообразных зеленых насаждений.
Глэнси полагает, что такого рода убогий природный антураж рождается вследствие использования компьютерных программ с их небольшим репертуаром ландшафтного дизайна. Но таковой была и прежняя, рукодельная графика. И дело не только в проектной графике. Учесть капризы погоды в проектировании зданий, наверное, сложнее, чем принять во внимание особенности окружающей застройки с ее историческим своеобразием. Учет среды в таком смысле уже давно стал как бы непременным условием проекта, равно как и учет условий рельефа и зелени. А вот погода остается, так сказать, «за скобками» проектного мышления.
Правда, Глэнси пишет, что в некоторых случаях это не так, и некоторые архитекторы как раз были очень «чувствительны к погоде». К их числу он относит, например, Ф.Л.Райта, приводя в пример его дом Кауфмана и «дом над водопадом». Большинству любителей архитектуры этот дом известен с точки зрения вписанности сооружения в рельеф и природную растительность. Глэнси же пишет, что в доме чувствуется и неповторимый аромат самого водопада. Он вспоминает также тщательно отреставрированный монастырь Святой Клары в Гаване, проемы которого сделаны так, что остаются открытыми в дни тропических ливней, и ливни эти как бы входят в здание, не нарушая уюта интерьеров.
Справедливости ради нужно сказать, что попытки использовать солнечный свет, естественные свойства атмосферы и тому подобные радости натуральной жизни предпринимают многие архитекторы, но в целом, конечно же, учет среды в архитектуре еще 
как бы «не дорос» до поэтики погоды. Эта мысль Глэнси представляется весьма передовой и своевременной. Сколько ни говорили о «средовом подходе» в архитектуре, до погоды как-то не доходили, а ведь тут вырисовывается довольно заманчивая перспектива дополнительных смыслов.
Во-первых, каждое место индивидуально по своим погодным особенностям, и в поисках индивидуальности архитектуры погода конкретного места может сыграть не последнюю роль. Во-вторых, способы не столько изоляции и защиты, сколько сближения и демонстрации погоды в интерьере, задают зодчим не простую, но достаточно увлекательную и изысканную задачу. Наконец, и для теории архитектуры тут есть важная тема – диалектика ограждений как изолирующих и в то же время связывающих человека в интерьере с внешним миром.
Эта диалектика требует актуализации категории времени не в меньшей степени, чем категории пространства. Именно время – та стихия, в которой перемена погоды образует драматические ситуации и контрасты, – время суток, сезонов создает индивидуальные условия для каждого из 365 дней в году. Ливень с грозой, сырой осенний ветер, июльский зной и февральская вьюга – все это темы, которые взывают к отклику архитектурных пространств, их освещенности и запахов, их акустической среды.
Разумеется, пишет Глэнси, такой подход к проектированию мог бы быть плодотворным. Но думать, что он станет самым экономичным, значит впадать в иллюзию. Некоторые сооружения, в которых архитекторы позволили себе настраивать архитектуру на погодные регистры, вырастали в цене раз в пять как минимум. Гораздо проще создать герметичную банку, чем эолову арфу. Стало быть, роскошь общения с природной атмосферой и жизнью в ритмах погоды пока что доступна лишь тем, кто не считает денег.
Строить для гармонии с непогодой кажется утопией. Но иногда утопии становятся реальностью.. Не запрещено помечтать и о такой архитектуре, которая станет не столько изолятором, сколько усилителем драматических эффектов, даруемых нам земной атмосферой.
Использованы материалы А.Раппопорта с сайта architector.ru.