Символизм облаков в китайской живописи

Из "Книги прозрений" / Сост. В.В. Малявин. - М.: Наталис, 1997

Облака, туманы, дымки - альфа и омега китайского созерцания. Первичная материя, первичный феномен, предел всякою видения. Неосуществимое желание - увидеть мир растворенным в звездной пыли первовещества, возвратиться к первозданной аморфности Хаоса, к жизни прежде всех жизней.

Древний поэт Ли Бо в стихах, написанных на расставание с другом, но обозначающих собственный "экзистенциальный" выбор, говорит в заключительных строках:

Ухожу — и не спрашивай больше, куда.
Белые облака плывут и плывут без конца...

Облака, вводя нас в мир Хаоса, делают нас причастными сокровенной преемственности всего сущего. Стена оборачивается бездной. В ускользающих клубах дымки-ваты сквозят иные миры. "Плывущие облака" - аллегория жизненного пути и, прежде всего, несказанной легкости просветленного духа. Плывущие облака - это вереница свершений земного бытия. Мудрый человек "с утра наблюдает формы облаков и так выправляет себя". И еще облака - прообраз череды сновидений, побуждающих нас пробудиться, прообраз великой естественности сознания, сумевшего освободиться от всего частного и бренного, до конца "опустошить себя". "Смотри, как проходят облака сквозь гору, не встречая преград, - так постигнешь секрет погружения в пустоту" (Хун Цзычэн. ХVII в.).

Если видеть в классической живописи Китая зрительный слепок медитативно-просветленного видения (а живопись в Китае наделялась именно таким статусом), то мы, несомненно, откроем в картинах старых китайских мастеров все эти "экзистенциальные" качества облачной стихии. Полезно помнить о них. Иначе зачем рисовать? Начать с того, что само выражение "облака и дымка" издревле было в Китае синонимом понятия живописи. Сказать о человеке, что он искусно писал облачную дымку, означало сказать, что он был превосходным художником. Полупрозрачная вуаль облаков одновременно скрывает и выявляет формы - скрывает наглядное и обнажает сокрытое, скрадывая действительное расстояние между предметами, преображая физический мир в мир волшебства и сказки, где далекое становится близким, а близкое - недоступным, где все возможно и непостижимо.

Облачная дымка пленяет, околдовывает и будит человеческое сердце. Она - вестница запредельной простоты жизни. Эта воздушная дымка в конце концов освобождает себя от всех свойств. Она не присутствует и не отсутствует, она всегда и повсюду - только фон, cреда, пустота. Не темная и не светлая, не имеющая формы и не бесформенная. Она опосредует крайности и скрадывает различия. Так она направляет взор - прежде всего внутренний взор - к Срединному Пути всего сущего. Так внушает она главное качество реальности Великого Пути - целомудренную пресность, ненарочитую простоту. А впрочем, это "пресно-безвкусное" бытие, эта разлитая всюду "серость" ничуть не сводится к унылой монотонности. Она зияет неисчерпаемой полнотой жизни, всеми ее нюансами - бесконечно разными, до неуловимости тонкими. Поистине, в этой "серости" - бездна творческих превращений мира. Возможно, что секрет привлекательности тумана или облачной дымки для китайского мастера как раз и заключался в том, что монохромная, тоновая живопись тушью позволяла с помощью невероятно тонких градаций тона внушить, символически обозначить все разнообразие цветовой гаммы природы, указать на присутствие внутреннего, недоступного созерцанию, но безошибочно угадываемого интуицией изобилия жизни.

Писать символическую реальность - значит "писать туман". Но для художника, пользующегося кистью и тушью, такое утверждение - вовсе не метафора. Разве не похожа тушь, растекающаяся струйками и каплями на бумаге и спонтанно творящая самые неожиданные, самые причудливые формы, на вечно меняющиеся облака, привольно плывущие и рассеивающиеся в бескрайнем просторе небес? Сходство здесь ничуть не придуманное, а уже прямо физическое. Китайский живописец — не наблюдатель, а творец туманов. С туманами небесной бездны кочует его сердце. Брызги его туши смешиваются с испарениями космических бездн. Все обнимая и все смешивая воедино, невесомая воздушная дымка одновременно все выявляет и разграничивает. И, наверное, совсем не случайно на китайских пейзажах именно облака ставят границы отдельным планам картины, или, как говорили китайские живописцы, "верхней", "средней" и "нижней" перспективе. Таково, так сказать, инструментальное использование облаков в китайском пейзаже. Но и оно свидетельствует о главном назначении всё и вся поглощающей, все уравновешивающей дымке: побуждать к открытию беспредельности в границе опыта, искать средоточие жизни в предельной рассеянности формы.

Если видеть в культуре способ взаимного преобразования внутреннего опыта сердца и языка внешних, предметных образов мира, то не будет преувеличением сказать, что облачная стихия представляет собой фундаментальнейшую культурную метафору. В неисповедимых формах этой первоматерии, в технике ее живописного изображения, в многообразии ее символизма заключены истоки культурных традиций. Кто размышлял над свойствами воздушной дымки, должен изображать ее как раз там, где ее нет. Туман обманывает наше зрение, приближая далекое и отдаляя близкое. В конечном счете он скрывает сам себя, преображаясь в нечто себе противоположное, тяжеловесное, массивное, твердое - в гору. "В камне - корень облаков", - говорили китайцы. В облачной стихии - фантасмы неподатливости горных толщ. На картине Фо Жочжэня (XVII в.) "Горы в тумане" облака и горные склоны сливаются воедино, и одно совершенно естественно переходит в другое. По китайским представлениям облака есть не что иное, как дыхание (и, стало быть, душа) гор, так что в легком кружеве туманов выходит наружу внутреннее естество камня.

«Весенние облака — как белые журавли; они парят высоко и привольно. Летние облака — как могучие пики; они отливают свинцом, нависают всей тяжестью и непрестанно меняют облик. Осенние облака — как рябь на глади вод; они разбегаются тонкой паутинкой и светятся небесной лазурью. Зимние облака,— словно размывы туши и своей толстой вуалью покрывают все небо. .. Облака, туманы, дымки и испарения выявляют на картине небесный простор и могучие горы, высокие пики и отдаленные деревья. Кто научится их рисовать, сумеет изобразить утонченный исток всех вещей» (Хань Чуньцюань, ХII в.)

При использовании данных материалов в других информационных источниках ссылка на сайт Гидрометцентра России meteoinfo.ru обязательна.